За день до штурма Рейхстага бойцы батальонов С. Неустроева штурмовали огромное 6-ти этажное здание с двухметровыми стенами.

Это был так называемый дом Гиммлера, который оказался последним проблемным препятствием на пути к Рейхстагу, но штурм дома Гиммлера был не менее, а возможно более тяжел, чем даже штурм Рейхстага. Этот дом по массивности, по силе огня, по количеству гарнизона не уступал Рейхстагу.

Начнем рассказ с штурма дома Гиммлера.

28 апреля самые важные события в штурме Берлина развивались в районе действий корпуса генерала С.Н. Переветкина, войска которого в этот день были ближе всего к Рейхстагу. Предполагалось, что Гитлер и его окружение находятся в самом здании Рейхстага.

Передовые штурмовые группы отделяли от Рейхстага всего 500 метров, и на пути стоял мост Мольтке, дом Гиммлера, Кенигплатц и за ним Рейхстаг.

К набережной Шпрее во второй половине дня 28 апреля после битвы за Лейтерский вокзал, подошли батальоны полка Зинченко и здесь начиналось сражение за мост Мольтке.

Мост простреливался с разных сторон и находился под перекрестным огнем пулеметов и зенитных пушек, установленных рядом в швейцарском посольстве и в доме Гиммлера. Пулевой и снарядный огонь поливал мост с плотностью капель душа в ванной. На мосту были установлены противотанковые ежи и две баррикады. Когда стемнело к укрытиям вблизи моста стали подтягиваться подразделения батальонов Самсонова и Неустроева. Громыхая подходили танки и самоходки, появились связисты и саперы. Готовился плацдарм наступления на мост длиной 50 и шириной 30 метров.

В сумерках 20 человек стремительно бросились из разрушенного дома на мост…Оставшиеся в укрытиях видели, как бойцы перепорхнули через пролом в первой баррикаде, несмотря на огонь пробежали мимо второй баррикады и укрылись на том берегу. Оттуда послышалась стрельба и взрывы гранат. Мгновенно начался адский огонь, в том числе сзади.

Особенностью боев в Берлине были белые флаги из окон, и затем автоматный огонь с чердаков в спину.

Смельчаками оказались солдаты взвода лейтенанта М. Крутых. Вслед за ним двинулись перебежками роты батальона. Положение взвода оказалось критическим — много было раненых и убитых.  

Гитлеровцы выдвинули на мост самоходное орудие, бившее прямой наводкой по смельчакам, идущим на помощь взводу М. Крутых.

Положение изменилось, когда боец Медведев подбил вражескую машину. Тем временем саперы обследовали мост, обнаружили два взрывных фугаса, но электропроводка, ведущая к ним, оказалась перебитой осколком снаряда. Вот почему уцелел мост.

Бойцы, не обращая внимание на раны, смерть товарищей и огонь, перебегали мост и вступали в рукопашный бой с гитлеровцами. С нашими бойцами впереди был начальник штаба батальона Кузьма Гусев (школьный учитель физики и математики до войны). Около Гусева разорвался снаряд, его подбросило в воздух, и он упал в Шпрее…

На мосту был убит начальник медсанбата Бойко, командир роты Иван Гусельников, командир батальона М. Твердохлеб и много других солдат.

Вечером, когда корреспонденты, описывающие этот бой, собрались в командном пункте генерала В. Шатилова, он был подавлен известием о гибели храбрейших из храбрых, и ни о чем другом говорить не мог.

Бой за дом Гиммлера, стоящий сразу за мостом, оказался в центре военных событий 28-29 апреля в Берлине. Это здание, стоящее рядом с Рейхстагом, было препятствием и одновременно отличной позицией для штурма Рейхстага. Поэтому дом и был превращен в крепость.

Все окна были заделаны кирпичом и превращены в амбразуры для пушек, пулеметов, автоматов. Дверные проемы были превращены в закрытые позиции для пушек, которые били прямой наводкой по мосту.

Ночью взводу удалось ворваться в ближайшую к мосту, разбитую дверь дома Гиммлера.

А далее свыше суток шел бой в доме, гарнизон которого насчитывал около 3000 человек. За это здание сражались два полка: 756 полк Зинченко и 380 полк Шаталина. Схватка всё время усиливалась, этажи и комнаты переходили из рук в руки.

К вечеру 29 апреля советскими бойцами были уже освобождены 4 этажа здания, и бой продолжался лишь на верхних этажах и в подвалах.

На втором этаже дома Гиммлера был устроен медсанбат, выставлена охрана. Бойцы валились с ног и даже спали, несмотря на то, что на чердаках и подвалах дома продолжались бои.

Замполит батальона Алексей Берест (до войны бухгалтер одного из алтайских совхозов и по совместительству учитель физики в тамошней школе) обследовал занятые этажи дома Гиммлера и нашел его служебный кабинет.

В кабинете среди прочего стоял несгораемый шкаф, из замка которого торчал ключ. Открыв шкаф, Берест увидел ряды белых и черных коробочек, в каждой из которых находились черные или белые часы (по цвету циферблата). Было очевидно, что часы были наградные, и предназначались как награды эсэсовцам.

«Бойцы, заходите на построение. Буду награждать часами!» — не то в шутку, не то всерьез крикнул Берест.

В кабинете собирались бойцы. Берест вынимал белые и черные коробки, в которых лежали часы с белым и черным циферблатом и фосфорическими стрелками, и раздавал солдатам. Берест вошел в роль и выдавая подарки приговаривал — «Каждому награда по две шутки — одни часы ставьте по — нашему, московскому времени, другие — по — здешнему — берлинскому».

А на следующий день бойцы двух батальонов, награжденные «часами Гиммлера», брали Рейхстаг. Именно они первыми ворвались в здание Рейхстага, именно они первыми водрузили на парапете его крыши Красное знамя, а затем перенесли его на купол, именно они попали в объектив Жени Халдея и далее в объективы многих других корреспондентов.

И всем было очевидно, что это за часы! Но эти факты оказались «неочевидны» многим нашим современникам.

Весной 2009 г. в Берлине проходила фотовыставка, посвященная штурму Берлина. Основу выставки составляли многочисленные фотографии и материалы советских военных корреспондентов. Выставка имела огромный успех.

Но, каждую новую группу посетителей немецкий экскурсовод вначале непременно вел к фотографии Евгения Халдея, которая зафиксировала, как советские солдаты во второй половине дня 30 мая 1945 г. закрепляли советский красный флаг на крыше Рейхстага.

Один солдат взобрался на высокую скульптурную розетку — вазу, стоящую на краю карниза, чтобы в розетке закрепить флаг, а другой солдат, страхуя товарища, поднял руки. У бойца на поднятых руках съехали рукава гимнастерки и оголились наручные часы, да не одни, а сразу двое.

Немецкие экскурсоводы показывали на эти часы, оскорбляя советских солдат – «Одних часов русскому солдату было мало, так он ёще и вторые часы отнял у несчастных берлинцев». Немцы качали головами и соглашались. А затем после этой интродукции, экскурсия продолжалась своим чередом. Ни один российский турист не нашел, что возразить в ответ.

А, что нужно было сказать кроме того, что мародерство гитлеровских солдат несопоставимо со случаями мародерства советских солдат.

Но не в этом суть! Суть в том, что очень жаль, что рядом на выставке не было советских солдат образца 1945 года!

Они бы рассказали, что происходило нечто совсем иное, что позволяет с точностью до наоборот прочитать эту знаменитую фотографию Е. Халдея.

Что происходило 29 и 30 мая в Берлине, и откуда на руках советского солдата оказалось сразу двое часов? Первоисточников найдется такое количество, что сегодня можно по минутам восстановить все события при штурме Берлина в любом его районе.

Прежде всего можно было бы сказать, то, что часы принадлежали правительству третьего рейха и не принадлежали простым немцам, и любой немец с этим фактом почтительно согласится.

Для начала, мы бы с гордостью рассказали, откуда у наших солдат эти часты. Далее мы бы не стали разводить рассуждения о законности наследования имущества третьего рейха. Мы бы показали несколько фотографий, фиксирующих убийства и грабежи из тысячи и миллиона архивных документов о Великой Отечественной войне, в которой погибли свыше 40 млн. человек, в том числе около 27 млн. советских граждан.